История развела братьев из старооскольского Роговатого по разные стороны баррикад

Семья Елены Ивановны Фоминой из Роговатого хранит как самую дорогую реликвию в семье старые фотографии, сделанные ещё в позапрошлом веке. На одной из них – семья её бабушки и дедушки. Они сидят на просторном крыльце своего дома в окружении родственников. Судьбы некоторых сложились трагически.

Елена Ивановна рассказала, что жили её дедушка Михаил Яковлевич и бабушка Мария Ивановна Анисимовы в посёлке Пасечном недалеко от Роговатого. Имели солидное поместье с большим наделом земли, плодоносящим садом, который обрамляла душистая сирень. По весне аромат от неё наполнял всю округу. Радовала глаз липовая аллея, где любила прогуливаться вся семья. Летними вечерами на открытой террасе собирались многочисленные родственники. Около дома благоухали заросли жасмина, из которых ночами лились соловьиные трели.

Сто лет хозяев нет

Моя собеседница, уже разменявшая девятый десяток, до сих пор посещает место в Пасечном, где стоял дом её предков. От строения остались лишь ямы на месте фундамента да фрагменты того самого крылечка со старинного фото.

А вот сад продолжает жить своей жизнью, по-прежнему плодоносят яблони и груши. Глядя на спелые фрукты, внучка Анисимовых однажды написала элегические строки: «Сто лет хозяев нет. Сад сам по себе живёт и каждую весну цветёт, и плодоносят ветви. Красивые места! Здесь любят отдыхать и взрослые, и дети…»

Более века тому назад бывшие хозяева усадьбы нанимали людей для обработки земли, ухода за садом и сбора урожая. Одна из них – коренная жительница Роговатого Агафья Должикова. Односельчане называли её по-простому – баба Ганя.

«Как-то, встретив её на сельской улице, я стала расспрашивать о своих предках – какими они были, не обижали ли тех, кто на них работал, – вспоминала Елена Фомина. – Улыбнувшись, баба Ганя сказала, что наниматься к Анисимовым шли как на праздник. Работников приветливо встречали, досыта кормили, щедро награждали за труд, да ещё по телеге яблок давали».

Белые, красные…

Внучка пристально вглядывается в лица родных людей на фотографии. Немного помолчав, Елена Ивановна продолжает:

«У дедушки Михаила Яковлевича было два брата. После Октябрьской революции они оказались по разные стороны баррикад: Пётр – за белых, Василий – за красных. Тяжело пришлось владельцам поместья во время коллективизации. Однажды, наслушавшись речей приезжих комиссаров, деревенские вооружились дубинками и пошли Анисимовых раскулачивать. Главы семьи дома не было, только супруга с пятью детьми. К счастью, вмешался Василий, вовремя узнавший о предстоящем погроме. Служивший верой и правдой Советской власти родственник предотвратил беду. Моих предков оставили в покое. Но семья понимала, что рано или поздно за ними придут. Детей могут разлучить, разбросать по всем уголкам страны, как было с семьёй зажиточных соседей. Не дожидаясь этого, бросив всё, Мария Ивановна с детьми перебралась в Потудань, потом в Старый Оскол, а дальше – в Макеевку. Там у неё жили родные тёти, они и приютили. Моей маме тогда исполнилось 18. Её звали Клавдией, она цвела, как яркий цветок. Парни засматривались на приезжую дивчину. Влюбился в неё местный сирота Иван Шакалов. И он приглянулся красавице. Молодые женихались недолго. Будущий папа пришёл свататься. «Отдайте, Мария Ивановна, за меня Клавдию, – попросил он бабушку. – Со мной будете как за каменной стеной»».

Так удалось семье моей героини избежать горькой участи раскулаченных. До 1935 года Иван и Клавдия жили в Макеевке. У счастливой пары появились двойняшки. После смерти Марии Ивановны Шакаловы переехали на малую родину Анисимовых в Потудань. Иван – мастер золотые руки – быстро нашёл работу. Умелый кузнец в любом селе нарасхват.

Под бомбёжкой с младенцем

В первые годы Великой Отечественной войны главу многодетной семьи (к тому времени у Шакаловых было уже четверо детей) из-за брони на фронт не брали. Призвали летом 1942-го. Когда уходил на фронт, жена была беременна пятым ребёнком. Ванюшка родился 1 января, а в середине месяца начались освободительные бои за село.

«Вечером 18 января маму предупредили, что будет сильная бомбёжка, в доме оставаться опасно. Не представляю сейчас, как она, ослабленная после родов, нашла силы, чтобы в мёрзлой земле выкопать глубокую яму, – рассказала Елена Ивановна. – Мама натаскала туда соломы и всякого тряпья, чтобы стало теплее. В этом убежище мы и прятались от бомбёжки. Новорождённого братика мамочка согревала своим телом, держа за пазухой. Все мы, пятеро детей, благодаря её самоотверженной заботе выжили в те страшные годы. Папа воевал на Калининском фронте, был связистом. В одном из боёв его контузило и он попал в плен. После освобождения был советский лагерь для военнопленных. К счастью, его реабилитировали и накануне нового, 1947 года он вернулся домой. Нашей радости не было предела! Война сделала папу инвалидом, почти слепым. Но он умел радоваться жизни, оставался первоклассным кузнецом, дожил до 70 лет».

Брат за брата

«Хотя моим родителям пришлось пережить много бед, их судьбы сложились благополучно, чего не скажешь о брате моего дедушки Василии, – вспоминая яркие страницы из истории своего рода, сказала Елена Фомина. – Другой брат, Пётр, хоть и служил в царской армии, но смог обосноваться в Москве, обзавёлся семьёй, имел сына Владимира, внучку Татьяну, которая доводится мне троюродной сестрой. Её зять Сергей Анатольевич, бывший десантник, задался целью проследить жизненный путь красноармейца Василия. Покопавшись в архивах, нашёл документы, которые к тому времени были рассекречены, и узнал, что брат деда пострадал из-за родства с белогвардейцем».

Поначалу судьба Василия Анисимова складывалась удачно. После окончания Гражданской войны служил в столичном НКВД. Жизнь шла своим чередом, но нашёлся «добрый» человек, донёс куда следует о том, что у Василия близкий родственник – контра.

Казалось бы, брат за брата не отвечает. Василий давно доказал свою преданность власти, но это не стало веским аргументом в его пользу. Состоялся суд. Приговор – три с половиной года тюрьмы. Дома у молодого мужчины остались 27-летняя жена, двое детей и старушка-мать. Их дальнейшая судьба неизвестна. Затерялся и след самого Василия.

Вот так чей-то злой умысел сломал человеческие жизни. Елена Ивановна, тяжело вздохнув, продолжила:

«А с потомками Петра мы до сих пор поддерживаем связь. В позапрошлом году Татьяна вместе с зятем приезжала в Роговатое. Мы побывали в Пасечном, я показывала место, где находилась наша родовая усадьба. Мы гуляли по саду и близлежащему лесу. Прощаясь, договорились о встрече в следующем году. Но вмешалась пандемия, наши планы сорвались. Надеюсь, ещё свидимся».

Жалеет Елена Ивановна, что при жизни мамы мало расспрашивала её о предках. Оказывается, порой появляются такие сюжеты, какие и на страницах самых захватывающих романов не встретишь.

Путь к мечте

Елена Фомина многое знает о прошлом Роговатого, куда переехала, выйдя замуж. Долгим был путь к мечте стать учителем, но всё же добилась своего! Педагогическому труду в местной школе отдала четыре десятка лет.

Счастливо сложилась личная жизнь. В браке с Митрофаном Васильевичем прожила 62 года. В прошлом году любимого супруга не стало. Об этом талантливом и удивительно добром человеке наша редакция рассказывала в октябре 2021 года.

В семье Фоминых богатый фотоархив. Снимки дореволюционной поры занимают в нём особое место. Пересматривая их, Елена Ивановна мысленно переносится в далёкое прошлое, где ещё цел барский дом в Пасечном и благоухает раскидистый жасмин у крыльца.