Как река Оскол обмелела

Река Оскол была раньше широкой, полноводной, играла в жизни предков громадную роль. Поселение, поставленное на меловой горе четыре века назад, имеет сложный рельеф. До 60-х годов, когда ещё отсутствовали многоэтажные микрорайоны, спустившись с центральной улицы вниз, можно было оказаться в одной из слобод, веером окружавших центральную часть – Бугорок. Вольно располагаясь в низинах, эти поселения, прорезанные мелкими речушками и ручейками, озерцами и болотцами, переходящими одно в другое и впадающими в конце концов в реку Оскол, сходствовали с маленькой Венецией, особенно в полую воду. Утопающие в зелени храмы и одноэтажные домики своим видом напоминали образы старинных слобод из произведений русских писателей прошлого века. Красота этих мест была необыкновенна!

Как рассказывали старожилы, во время Великой Отечественной войны плотина на реке была взорвана, и Оскол обмелел, запрудив русло кишащей рыбой, которую жители собирали голыми руками. И лишь в 1958 году, после постройки новой плотины у села Сорокино, Оскол сызнова вошёл в свои глубокие берега, возродился вместе с речушками и озёрами. Таким он пробыл около 15 лет и запомнился многим. Каждый человек, живущий у воды, умеет тоньше понимать природу в её многообразии и красоте. Никогда не забуду, как шестилетним мальчишкой, едва проснувшись, я шёл в конец огорода, садился на мостик, закидывал поплавок и вместе с дружком Ванькой ловил мелких рыбёшек – селявок. Над рекой ещё стоял туман, лучи восходящего июньского солнца переливались на воде, на удочку садились стрекозы и бабочки, а рядом, у берега, грелись зелёные лягушки, иногда надувая пузыри и квакая. Таким осталось самое светлое, сказочное воспоминание детства!

Река в то время для 40 тыс. оскольчан стала любимым местом отдыха. Живописные берега, соединённые деревянными лавами, раскиданные вдоль всего русла небольшие пляжи, чистая вода, обилие рыбы – самый настоящий курорт в черте города. Не надо куда‑то ехать: купайся, лови рыбу, раков, готовь их здесь же на костре, получай удовольствие.

Мы на лодочке катались…

В середине 60-х годов в районе Ламской слободы выпрямили русло, и появился городской пляж с большим песчаным берегом, где были грибки, раздевалки, буфет, вышка для прыжков в воду, детский «лягушатник», работал прокат лодок, а на противоположном берегу дежурила спасательная станция. По реке постоянно курсировала спасательная моторная лодка, и даже разъезжал буфет.

Как мы любили, пацаны, стремглав бросаться в воду, заслышав шум моторки, чтобы покачаться на волнах. Плавать умели с дошкольного возраста. Весь купальный сезон проводили у Оскола, ныряли с обрыва, переплывали на другой берег, накупавшись до посинения, загорали на песке. В выходные дни на пляже особенно интересно, людей – негде камню упасть. Много бултыхалось весёлой малышни, за которой в оба глаза наблюдали неусыпные родители. Изобиловала и молодёжь 15–20 лет с транзисторными приёмниками, влюблявшаяся под новомодные песни Ободзинского и Магомаева.

Катание на лодках в то время – самый распространённый вид отдыха, лодка была привязана почти у каждого в конце огорода. Вечерами гребли на них в сторону Ездоцкой или Ямской слободы. Маршруты длинные, но увлекательные. Катались как молодые, так и пожилые пары. Когда к кому‑нибудь приезжали гости, то их обязательно «потчевали» путешествием по реке. Частенько на воде распевали песни под гитару или баян, а художники писали с лодок пейзажи. А мы, пацаны, баловались на лодках. Специально раскачивали, набирали воду бортами и топили, переворачивали смолёным дном вверх, разгонялись и ныряли прямо в одежде. Вволю накупавшись, вычерпывали воду консервными банками и плыли домой. Сережка Кузнецов – маленький и лёгонький, иногда садился в оцинкованное корыто и плавал на нём. У нас такой фокус не проходил – сколько ни пытались залезть в корыто, оно тут же тонуло.

В реке водилось много сазанов, лещей, налимов, щук. Рыба постоянно плескалась в тишине, оставляя пузыри и большие круги на воде, задерживала удивлённые взгляды прохожих. Для рыбаков здесь было раздолье: на мостиках, на лодках веерами торчали удочки, редко кто приходил домой без улова.

Пили воду прямо из проруби

Зима на Осколе – отдельный рассказ. Как только первый ноябрьский мороз закуёт реку – тут же появляются смельчаки испытать молодой лёд на прочность. Он ещё трещит под ногами, прогибается волнами, а нам не терпится опробовать коньки, поиграть в хоккей. Пока ещё не занесло русло снегом, мы катались по всему его большому ледяному зеркалу. Мчаться по свежему льду увлекательно, но и опасно, были случаи, когда проваливались. Заезжали очень далеко, потом с трудом возвращались. Частенько, падая от усталости, рассматривали подо льдом проплывающих рыб, застывшие пузырьки воздуха, водоросли; испытывая жажду, пили воду прямо из проруби. Катались по реке до поздних сумерек. Придёшь домой, стуча полозьями по деревянному полу, и не можешь разуться: ноги подламываются, руки окоченели, но щёки горят малиновым цветом. Посидишь у печки и постепенно отходишь.

Удильщики и зимой тут как тут, сидят на своих переносных коробах и дёргают миниатюрными удочками, ловят рыбу на красного червячка – мотыля. Вокруг них раскидана пойманная серебристая красавица в ярко-оранжевых плавниках. Любителей сидело на реке – как снопов в поле. Случалось, от их большого скопления лёд начинал потрескивать, а из лунок выливалась наверх вода, и рыболовы убегали на другое место.

После обильных снегопадов приходилось расчищать катки на реке. Бывало, целый день с ватагой ребят провозишься, чистишь лопатами. С большим трудом разгребали наслоившийся, утрамбовавшийся снег, насыпали высокие борта. Сам лёд, уже не гладкий – подмолаживали, заливали водой, таскали её вёдрами из ближайшей проруби. Зато потом сколько удовольствия! На следующий день играли в хоккей. Все умели кататься на коньках. Маленькие дети – на санках. А кто‑то разгонялся и катился даже на ботинках. И столько было в глазах радости, здоровья.

Улица превращалась в Венецию

В 20-х числах марта наступали весенние каникулы. Но природа их частенько опережала. Нас, детей, живущих в затопляемой зоне, отпускали на день или два раньше, потому что у берегов очень быстро поднималась вода, толстый лёд на середине реки вспучивался, скрипел и в конце концов с сильным треском лопался, двигался по течению, снося на своём пути деревянные лавы – так начинался ледоход. Иногда его вызывали искусственно, взрывали лёд где‑то выше по реке. Движение льдин завораживает, все бегут лицезреть обновление природы. А льдины идут и идут, пугая своей всё возрастающей скоростью. Иногда на них попадались поломанные телеги, солома, доски, приплывшие аж из Курской области.

Ледоход приносил с собой полую воду – интересней момента нельзя придумать. Мальчишки в это время крайне возбуждены, ходят в высоких резиновых сапогах, предчувствуя половодье, ставят вешки, смотрят, как быстро поднимается уровень воды. Под ногами месиво мокрого снега и льда. Уже увеличиваются лужи на улице, выходя из низин, они быстро сливаются в большие заводи. Суши остаётся меньше и меньше. К ночи все ждут большую воду. Действительно, утром выглянешь в окно – твоя суша – только крыльцо! Кругом – вода, вода. Холодная, грязная. Вся улица превратилась в Венецию, точнее не скажешь! Горожане со склона горы наблюдают за нами, стрелецкими жителями, как мы плаваем на лодках по своим дворам, улицам, в магазин за хлебом.

В солнечный день с восторгом сидишь на крыше, разговариваешь с друзьями. А бывали и холодные, ветреные дни. Тогда быстро надоедает половодье, ждёшь, когда же спадёт вода. А она могла стоять дней пять. Иногда по ночам подмораживало, и всё покрывалось тонким льдом, отчего резонировало громкое эхо – обычный разговор троекратно слышался за пять улиц.

В начале апреля вода в Осколе окончательно спадала до естественного уровня и светлела. Лавы нужно было строить заново. А пока перехода нет, попасть на другой берег можно только при помощи лодки, за плату – 15–20 копеек. Перевозкой занимались как взрослые, так и пацаны. Помню, как дружок Вовка за сезон заработал на велосипед. Наконец, привозили брёвна, доски, и плотники начинали забивать кувалдами сваи. Три дня – и новые, пахнущие струганным деревом лавы готовы, и два берега у одной реки опять вместе. А в середине мая мы заново открывали купальный сезон.

Река долго сопротивлялась

На этом можно историю закончить, но совершилось в 1973 году над рекой жуткое надругательство. Возвращаясь весенним днём с ребятами из школы, мы услышали странный непривычный рёв машин в конце улицы Островной. Прибежав, увидели ужасную картину. Десятки КрАЗов нагло разъезжали по нашей любимой роще, ломая деревья и кусты, и пересыпали реку разным строительным хламом: поломанными бетонными плитами, кварцитами с рудника, гравием. В середине русла были брошены несколько огромных железных труб – «проектанты», видимо, решили пустить воду по ним. На противоположном берегу происходило то же самое, плюс ко всему даже работала полевая столовая для «покорителей» Оскола.

К вечеру авантюра завершилась, по плотине можно было переходить на другой берег. Возмущённые жители окрестных улиц толпились у новоявленного детища и никак не могли понять, зачем это было сделано. Николай Гончаров с улицы Заимник, сам преподаватель ГРТ, возмущался больше всех; он прекрасно понимал, чем обернётся это сооружение для реки, ведь явно всё было сделано наспех, без чертежей и расчётов, пересыпанная плотина являлась не плотиной, а пародией на неё, она не имела никаких устройств для регулировки уровня и сгона воды.

Зачем понадобилось перегораживать реку в центре города и таким варварским способом? Никакого секрета тут нет. Ниже по течению, в районе Ямской слободы, находились недавно построенные дачи, которые по весне подтапливало. И чиновники решили себя от полой воды оградить.

Но река ещё не сразу умерла, она долго сопротивлялась. За ночь снесла к чёрту весь гравий и никак не хотела течь по трубам. Пришлось её вновь засыпать крупными блоками и плитами. Тогда Оскол резко повернул вправо, пробил новое русло, чуть не подмыв частные дома со стороны кондитерской фабрики. И его опять засыпали плитами. В конце концов, река сдалась, но по трубам не потекла.

Прошло более 20 лет после совершённого надругательства над рекой. Оскол уже не мог с каждым паводком сам себя очищать и, постепенно накапливая ил, из полноводной, глубокой и чистой реки превратился в мелкую, вонючую, заразную речушку, где растёт камыш, ряска и водятся стаи комаров. Купаться в реке стало опасно, а рыба почти исчезла. Уровень воды в колодцах упал, мелкие ручьи и озёра, питающие Оскол, обмелели или совсем высохли.

Многие смирились с такой судьбой реки, а молодёжь даже и не знает о былом её величии, ездит купаться на водохранилище, на песчаный карьер, на мелкую и холодную Ублю. Она даже и не мечтает иметь хорошую реку у себя под боком, прямо в черте города, как было во времена моего детства. Мне жаль этих молодых людей. И очень стыдно за их отцов.

Очистить Оскол на радость жителям

Было бы несправедливо говорить, что городские власти за эти годы ничего не предпринимали по спасению реки. Во время руководства городом Павла Шишкина спилено много деревьев по берегам Оскола, которые буквально падали в реку. Земснаряд прочистил и углубил до шести метров речное дно от Углов до злосчастной плотины у кондитерской фабрики. У самой плотины как‑то целая бригада мужчин-водолазов вылавливала и складывала на берегу прибившийся по течению всевозможный мусор: ветки, брёвна, бутылки. При нынешнем мэре города Александре Сергиенко в районе Старой Мельницы была воздвигнута новая городская набережная и очищено русло возле неё. Продолжается расширение прогулочной зоны от набережной. Это радует.

Второй отрезок реки Оскола в городской черте, за плотиной, по‑прежнему оставляет желать лучшего. Обмелевшее русло почти сплошь заросло ряской, осокой, камышом, кувшинками. В отдельных местах зелень покрывает всё водяное зеркало, напоминая затянувшееся гнилое озеро или болото. Животные приспособились и к таким условиям. Дикие утки никуда не улетают, зимуют и выводят потомство в камышах. Очень интересно наблюдать их взлёты и посадки над рекой. Появились бобры, которые строят норы в берегах. Вьются в воде ужи.

На самой куче мусора из труб, бетонных плит и блоков, перегородившей реку в 1973 году, выросли взрослые осокори. Одно время это место посещали модные фотографы, делали фотосессии красивых девушек в полуобнажённом и обнажённом видах на бетонных плитах. В бурном водяном потоке, через который, намокнув по пояс, можно перейти на другой берег, хорошо ловятся на хлебную корку голавли. Посередине реки, в спокойной илистой заводи, с азартом клюют на опарышей легкомысленные краснопёрки.

Летом этого года в сумерках въехал на плотину небольшой экскаватор, с помощью тросов и ковша выдернул из мусора огромную металлическую трубу, ту, по которой вода так и не потекла. На следующее утро смельчаки автогеном разрезали её на куски и погрузили в кузов КамАЗа. Бойкие ребята, возможно, неплохо заработали на сдаче бесхозного металла. Жаль, что бетонный строительный мусор никому не нужен. А так, постепенно, очистили бы предприимчивые люди русло Оскола к долгожданной радости горожан.