Старооскольцы в старину встречали Святки гаданиями и обрядами

Позавчера Русь снова встречала Новый год, правда по старому стилю. В его праздновании перекликаются языческие и христианские традиции, смешения гражданского и церковного календарей. Рождественско-новогодний цикл был тесно связан с зимним солнцеворотом, и особое место в нём отводилось Святкам.

Святки обычно начинались с Рождества и заканчивались Крещением, после которого наступал мясоед – время свадеб. Они делились на «святочные» и «страшные» вечера, а между ними – Новый год. В нашем регионе во второй половине XIX века Святки были молодёжным праздником. Название «Васильев вечер» канун Нового года получил по имени святого Василия Великого, архиепископа Кесарийского, память которого церковь чтит 1 (14) января. Васильев день после Рождества, открывавшего Святки, и Крещения, их закрывавшего, считался третьим главным праздником.

В старинной русской колядке пелось о том, как в Святки идут три братца: «Первый‑то братец – Рождество Христово. Второй‑то братец – Крещенье Господне. Третий‑то братец – Василий Кесарийский».

Этот вечер в народе ещё называли «богатый». Старались приготовить побольше угощений, чтобы весь год жить в достатке. Главным обрядовым блюдом была кутья. Её варили из зёрен пшеницы. Под Рождество подавали постную, под Новый год – богатую и щедрую, с орехами или мёдом, пекли блины и пироги, пили узвар – компот.

Свиной вечер

Святой Василий в народе считался покровителем свиней, поэтому второе название вечера – свиной. В ряде уездов совершали обряд «обмаливания Кесарецкого». Перед иконами зажигали свечу и читали молитву святому Василию. Затем садились трапезничать: на стол подавали целиком зажаренного поросёнка. Хозяин дома «ломал кесаретского» – отделял для себя голову, остальным членам семьи давал по куску свинины, а самый шустрый из детей залезал под стол и хрюкал. После этого хозяин обращался к святому Василию с просьбой о защите, благополучии, хороших урожаях и плодовитости домашней скотины. А вот в Щигровском уезде Курской губернии резала свинью сама хозяйка, обязательно с правого уха, приговаривая: «Василий Кесарецкий, зароди нам больше того».

В некоторых уездах кесарийский поросёнок был предназначен для совместного застолья всей деревни. Каждый приходивший на трапезу должен был положить деньги, которые потом жертвовали церкви.

Этот обычай являлся пережитком древних славянских ритуалов – жертвоприношений богам в обмен на благополучие. Он же закрепился в том, что колядующим на Святках давали фигурки домашних животных, выпеченные из муки, чтобы в домах водилась скотина и был достаток.

Обычай подавать поросёнка в день памяти святого был также своеобразным разрешением вкушать мясо свиньи, считавшейся вообще‑то нечистым животным, в которое могут вселяться бесы. Крестьяне говорили: «Нечиста животинка свинья, да нет у Бога ничего нечистого: свинку-щетинку огонь подпалит, а Василий зимний освятит». Так пище придавалась особая магическая сила, способная, по мнению земледельцев, изменить их будущее в лучшую сторону.

Празднование Васильева дня имело много общего с празднованием Рождества и Крещения. В ночь на Васильев день ходили ряженые, колядовали, гадали. В домах устраивали ритуальные трапезы, на которые «приходили» умершие предки.

В Васильев день было принято «посевать» («обсевать») в избе, обычно это делали маленькие дети. Они прибегали в дом, обсыпали передний угол овсом, хлебными зёрнами и пели песенку: «Василия дома нету. Бог его знает, где он гуляет. Он ходит с плужком, сам Господь с мешком, ручка золотая, сама подсевает. Куда ручка брыкнёт, туда зернышко падёт. С Новым годом, с новым счастьем! Пшеничка большая, расти!»

Приговоры были и другого содержания: «На живущих, на плодущих, третье – на здоровье», «Ягнята за лавочкой, телята у лавочки, а поросятки по всей хатке». Благодарные хозяева одаривали «посевальщиков» хлебом, пирогами, колбасами, салом, иногда даже копеечкой.

Приуроченность обряда к наступлению нового солнечного цикла соответствовала народным представлениям о магии первого дня года, когда всё задуманное должно осуществиться.

Кто мой суженый?

Повсеместно в Старооскольском уезде во время Святок гадали – преимущественно девушки, чтобы выяснить личную судьбу, узнать что‑то о своём суженом. Чтобы узнать, кто выйдет замуж в наступающем году, ходили ночью в церковь и слушали: кому послышится что‑либо подобное пению, то на будущий год обязательно выйдет замуж, а если плач, то ждать надо смерти. В Курской губернии, ложась спать, девушки говорили: «Лажусь я спать на Сиенских гарах, три вангуля у головах: адин видя, другой слыша, третий усю правду мне скажа; кали я што найду, али што куплю, али падарками приму, то збудитца, а кали што прадам, али патиряю, али аддам, то ни збудитца». Чтобы определить, где живёт суженый, «…девушки ходили на перекресток дорог, ложились на землю и слушали, в какой стороне слышится лай собаки или другой звук, и поэтому делали заключение, в какую сторону они выйдут замуж».

Чтобы увидеть суженого во сне, ставили у изголовья кровати блюдо с водою, на котором «мостили мост», то есть настилали прутьями подобие моста, говорили: «Сужанай-ряжанай, пирвяди мине чирез мост!» Некоторые клали у изголовья гребешок или веник, говоря в первом случае: «Хто мой сужанай-ряжанай, тот мне голову рашчеша»; во втором – «Хто мой сужанай-ряжанай, тот придя са мною избу месть». Или ложились спать и не разували левую ногу, при этом говорили: «Хто мой сужанай-ряжанай, тот мине разуя». Многие действительно уверяли, что видели во сне своих суженых.

На Новый год, между утренней и обедней, девушки, положив лепешку за пазуху, выходили на улицу и спрашивали первого встречного мужчину, как его зовут. По ответу делали вывод об имени своего жениха.

Ещё одна давняя традиция – колядование под Рождество и Новый год. Обряд этот схож у всех славян, румын, молдаван и некоторых других народов. Ходили по домам, пели колядки с пожеланием здоровья и счастья хозяевам дома, прежде всего – хорошего урожая. Чаще всего при этом описывали богатый дом и двор и так далее.

Обязательным элементом Святок было ряжение. Чтобы сделать свой облик неузнаваемым для окружающих, веселить и пугать односельчан, парни и девушки надевали вывороченные шубы, рядились стариками и старухами, цыганами, чёртом и солдатом, барином и барыней и другими. Одевались и в национальные костюмы. Ряженые красили лица, изменяли голос, заходили в дома, где собиралась молодёжь.

И во второй половине XIX века крестьяне оставались верными народному календарю. Основным занятием русского народа было земледелие, и, соответственно, традиционная культура была ориентирована на жизнь солнца. Издавна замеченное увеличение светового дня на Святки – «к 1 января день прибавляется на куриный шаг» – крестьяне связывали с представлениями о рождении солнца, то есть о вступлении его в новый цикл. Считалось, что в это время формируются судьбы природы, социума и каждого конкретного человека на следующий годовой цикл. И, конечно, святочная обрядность тесно связана с заботой о продолжении рода. Праздники, на которые стекалось много молодёжи, часто из отдалённых деревень, предоставляли парням и девушкам широкие возможности выбора брачного партнёра.

Лидия Пивоварова, кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных наук СТИ НИТУ «МИСиС»